Я решился представить данный материал для публикации в «Звеэде Сочи» в связи с воспоминанием о моей мимолетной встрече с знаменитым художником Владимиром Давидовичем Гудиашвили в годы моей юности.
Она произошла при следующим образом. С нами в квартире моих родителей какое-то время жила наша близкая родственница - художница Александра Тевзадзе. Она пребывала в творческой дружбе с Гудиашвили. Он как-то пришел к нам с целью проведать ее и поделиться волновавшими их новостями...
Мне запомнилось его шутливое признание о том, что его работа по оформлению сцен грузинской комической оперы на подмостках Свердловского (ныне Екатеринбургского) театра оперы и балета едва не обернулась (из-за множества мелких бюрократических препон) трагедией для него.
В нашем семейном архиве сохранилось его письмо к ней, отправленное им из Свердловска, где он, как художник, оформлял оперу грузинского композитора Виктора Долидзе «Кето и Коте» (это - оперный вариант комедийного спектакля «Ханума»). В этом письме запомнившийся мне каламбур воспроизведен слово в слово. Мимолетная моя встреча с ним пробудила во мне повышенный интерес к его личности и судьбе. Чем я и решил поделиться в этой статье.
Юбилейная дата - 125-летие со дня рождения народного художника СССР, Героя социалистического труда, лауреата республиканской премии имени Руставели - Владимира (на грузинский лад – Ладо) Гудиашвили, - 18 марта 2021 года.
Но к юбилеям личностей такого уровня принято готовиться заблаговременно.
С детства любимым занятием Ладо было рисование. На его живописные опыты обратил внимание случайно находившийся в Тбилиси художник из Германии Зоммер. Он же и взялся подготовить его к поступлению в открытую в тот период Кавказским обществом «Школу поощрения изящных искусств». Там с ним занимался выдающийся тбилисский живописец немецкого происхождения Оскар Шмерлинг.
Вскоре в издававшихся в Тбилиси журналах и газетах стали появляться рисунки начинающего живописца Гудиашвили. Молодой художник принял деятельное участие в научных экспедициях академиков Эквтимэ (Евтимия) Такаишвили и Иванэ (Ивана) Джавахишвили. Целью экспедиций было изучение памятников грузинского средневекового зодчества. Ладо создал высокохудожественные копии замечательных образцов настенной живописи (фресок) в храмах Хахули, Бана, Ошки, Ишхани (перечисленные храмы находятся ныне на территории, входящей в состав Турции; там они, по имеющимся у меня данным, находятся без достаточного присмотра, в связи с чем постепенно ветшают, а фрески на их стенах разрушаются).
Но, благодаря предпринятым в свое время усилиям Ладо Гудиашвили, остались великолепные их копии. Ладо сделал копии фресок также и во многих храмах на территории Грузии. А в Гелатском, нескольких Мцхетских и Пицундском храмах отреставрировал мозаичные панно и фресковую живопись. В пещерных храмах Вардзии, Уплисцихе и Давид-Гареджа Гудиашвили произвел обмеры и сделал исключительно точные зарисовки.
В 1916 году Гудиашвили познакомился с художником-самоучкой Нико Пиросмани и по достоинству оценил его уникальность. Более того, сам испытал на себе сильное влияние творческой манеры Нико. Сохранился карандашный набросок Пиросмани, исполненный рукой Ладо. Много позже на основе этого наброска Гудиашвили создал великолепный портрет Пиросмани.
В Тбилиси молодой художник испытывал притяжение и духовную близость с передовыми для того времени писателями, объединившимися в творческую группу «Голубые роги» – Паоло Яшвили, Тицианом Табидзе, Валерианом Гаприндашвили и другими. А они в свою очередь проявили неподдельный интерес к творчеству одаренного молодого художника.
В 1919 году Тициан Табидзе услышал из уст художника-искусствоведа Сергея Юрьевича Судейкина поразившие его слова: «Гудиашвили – наивысшая точка видения грузинского духа, который воспринял западную культуру для возрождения восточной».
Ладо Гудиашвили в своей творческой мастерской
В целях поощрения молодых художников, правительство тогдашней (суверенной) Грузии отправило Ладо Гудиашвили, Давида Какабадзе и Елену Ахвледиани во Францию. В Париже Ладо предпринял попытку совершенствоваться во французской Академии художеств.
Рассмотрев представленные им картины, французские академики живописи объявили ему, что он не нуждается в учебе в Академии, поскольку является вполне зрелым художником с собственным лицом. И предложили ему выставить свои картины в любой из парижских галерей. И он их выставил. И они имели там небывалый дотоле успех.
И это все – в городе сорока тысяч собственных живописцев и около 60 тысяч заезжих художников!
Выставки картин Ладо прошли и в других французских городах – Марселе, Лионе, Бордо. А также в Лондоне, Риме, Брюсселе, Мадриде, Амстердаме, Берлине и Нью-Йорке. Картины Гудиашвили были приобретены крупнейшими музеями мира и многими частными коллекционерами. В Париже была издана монография, посвященная его творчеству.
В ней есть такие слова: «Он сохранил в Париже свое Я.
Его работы проникнуты национальным колоритом и пробуждают любовь к далекой и загадочной Грузии».В Париже Ладо сблизился с художником из Италии Амедео Модильяни. Написал прекрасный его портрет. Амедео не получил особого признания при жизни и очень нуждался материально. Его грузинский побратим помогал ему, чем мог.
К сожалению, итальянец прожил недолгую жизнь. Ладо провожал его в последний путь, как брата. К сожалению, Модильяни лишь после смерти был признан гением современной живописи…
Гудиашвили сдружился в Париже и с другим художником, впоследствии также признанным гением – Пабло Пикассо.
Ладо поддерживал добрые отношения и с другими художниками – французами Леже и Утрилло, живописцем из Японии Фужита, испанцем Игнасио Сулоага и другими.
Ладо дружил и с русскими художниками, работавшими в тот период в Париже - Михаилом Ларионовым и Натальей Гончаровой.
При всем при том, Ладо не поддался влиянию ни Модильяни, ни Пикассо, ни других знаменитостей. У него была собственная, и как стало понятно впоследствии, – неповторимая манера художественного письма.
Владимира Давидовича уговаривали остаться постоянно жить в Париже или на выбор – в Италии, Испании, Германии, США (в странах, в которых проводились выставки его полотен). Но он отказывался от лестных предложений и после семи лет пребывания в Париже вернулся на родину.
Он не был политиком, и не придал никакого значения тому, что вернулся уже совсем в другую, советскую, Грузию. Он жаждал творить у себя на родине и с головой окунулся в работу. Оформлял театральные постановки, иллюстрировал книги грузинских, российских и европейских авторов.
Особенно удались ему иллюстрации к «Витязю в тигровой шкуре» Руставели и к книге притч грузинского писателя и философа Сулхана Саба Орбелиани «О мудрости вымысла» (Саба – грузинский вариант имени Савва).;
Ладо на свой оригинальный лад расписывал общественные здания и храмы, в том числе - Кашветский, стоящий в самом центре Тбилиси - на проспекте Руставели.
Лику Богоматери в подкупольном пространстве он придал узнаваемые черты простой в своем величии грузинской женщины.
Евгений Евтушенко, побывав в этом храме, был настолько очарован образом Богоматери, что даже сочинил оду в честь создавшего впечатляющий образ Её.
Но приверженные воинствующему атеизму власть предержащие не простили художнику этого и изгнали из Академии художеств, в которой он преподавал предшествующие десять лет.
К счастью, роковой 1937 год не коснулся Владимира Давидовича. Более того, он был награждён орденом «Знак почета». Слишком велика была его слава в народе, и власть не могла не учитывать этого.
Несколькими годами позже, после триумфального успеха выставок полотен Гудиашвили в Москве, Ленинграде и других городах СССР и оформления им театральных постановок в Свердловске (нынешнем Екатеринбурге) и других городах страны Гудиашвили был удостоен высших наград и премий.
Ладо любил грузинские народные песни. С упоением слушая их, он создал целую серию только ему присущих изящных фантастических картин. Впрочем, все, к чему прикасалась рука Мастера, превращалось в шедевр – даже простой рисунок на коробке для папирос.
Мотивы творчества Ладо по преимуществу связаны с Грузией и её выдающимися сынами. Великолепны портреты поэта-романтика Николоза Бараташвили, упоминавшегося уже художника Пиросмани (она представлена выше), предшественников Руставели – поэтов Чахрухадзе, Хонели и других.
Он ушёл из жизни 20 июля 1980 года в возрасте 84-х лет.
Картины Гудиашвили еще при жизни попали в собрания Государственного музея искусства народов Востока в Москве и Национального музея искусств Грузии в Тбилиси.
Герман Цверианишвили
В 2013 году эта картина была продана на торгах аукционного дома Sotheby’s в Лондоне за 1 200 000 долларов.
Фото: рунет в свободном пользовании