Древний миф о Прометее весьма распространен и на Кавказе.
А вот образ Агуры уникален.
Агура и Прометей - убыхская легеда с давних времен - у Орлиных скал Сочи в настоящее время.
Убыхский народ исчез как этнос, но мы сейчас лелеем то, что осталось от него на Черноморском побережье Кавказа - несколько устных романтических легенд (своей письменности народ не имел), да еще языческие названия гор и рек.
Поэма по мотивам убыхской легенды ИЗЫ КРЕСИКОВОЙ
АГУРА И ПРОМЕТЕЙ
В одном ауле
много лет назад
у горцев
под шум морской
изменчивой волны,
что где-то там
внизу,
то вдруг крадётся,
то вновь бросается,
гремя, на валуны,
Агура выросла, как дочь Земли и Солнца.
Как персика расцветшего сиянье
всё озаряет поутру весной,
она (о том живёт преданье),
смиряла неожиданной красой
нрав горский,
дух, готовый к вечной брани...
Скалистые ползли к селенью тропы.
Прошли здесь предки, недругов тесня.
Потом лишь редко раздавались
топот
и ржанье чуткого коня,
в родной аул сквозь ночь летящего галопом.
Белесой дымкой в мгле ночной припудрен
аул встречал свет утренней звезды,
и трелей сочетанием премудрым
людей будили чёрные дрозды.
Ходила по воду всегда Агура ранним утром.
Нарушив как-то строгие запреты
своих родных, старейшин рода всех,
она ушла в мерцании рассвета
по змеевидной узкой полосе,
средь молчаливых скал пролегшей незаметно.
Исчез аул, повисший над тесниной.
Родник за поворотом прожурчал.
Весенний ветер потихоньку в спину
толкал, скользя по девичьим плечам,
по стану, волосам, искрящимся и длинным.
Страсть любопытства, риска и свободы!
Быть может, притаились зверь иль враг?
Быть может, нет за скалами прохода...
Тропа всё круче. Но - за шагом - шаг.
И полдень лил свой жгучий пламень с небосвода.
Пылали жаром каменные стены,
а пихта лишь пыталась бросить тень:
прохлады дать хотя б на вдох мгновенный...
И вот тогда к Агуре долетел
как будто стон... Откуда? Стой!
Удивлена? Дрожат колена?
Но ты дошла, Агура! Дальше - смело
в сказание ожившее войди!
К ногам твоим течет по камням белым
кровь Прометея из разорванной груди.
Я знаю - ты застыла, онемела.
Но впереди еще все, впереди!
Бывает так во время зимней стужи:
немеют кожа, губы и язык.
Но сердце бьётся...
И прорвался крик:
- Где же вы все, герои, братья?!
Освобожденья дерзок миг!
Но неужели род мой так недужен?!
Так страшно к мукам Прометеевым привык?!
А мне покой теперь противен и не нужен!
О Прометей, порывом, болью сердца
я искуплю всю робость их ума,
и жажду выспаться, поесть и обогреться,
втащив огонь в добротные дома...
Прости их.
Им ведь не дано бессмертья,
а смертных
слабостей одолевает тьма...
За все твои обиды умереть я
готова без раздумия сама.
Я напою тебя водой из родника.
Промою нежно раны, точно брату.
Я дочь людей.
Я шла к тебе века.
И я за них права и виновата.
И вот теперь я здесь.
Случайно или нет.
Но значит ход таков планет.
Ты потерпи и обожди: родник остался позади!
Жара... Как силы тают быстро...
Она спешит и всё твердит: - Спасу...
В руках старинный глиняный сосуд.
Вот он, ручей родимой влаги чистой!
Упало солнце за излом вершин.
Косматый мрак на землю вполз понуро,
когда, подняв спасительный кувшин,
к губам титана поднесла его Агура.
Орел-палач в расщелине дремал,
чтоб в Прометея впиться на рассвете.
Был месяц розовый той ночью бледен,
мал,
и в первый раз за множество столетий
там тихий голос Прометея утешал
за всех живущих на планете.
А утром с первым солнечным лучом
кровавый хищник бросился к Агуре.
Хлестали крылья пострашнее бури.
Борьба неравная... Крылатым палачом
была Агура сброшена в ущелье.
И цепи Прометея лишь звенели:
не мог, прикованный, прикрыть её плечом...
Как птица синяя из сказочных высот,
она мелькнула в скалах при паденье.
Затем орла ещё один бросок...
Одежд Агуры синее круженье...
Кто верит в чудо - правильно живёт!
Потоки горных быстрых вод,
кипя, ворвались, забурлили,
легко Агуру подхватили...
Но где ж она?! Вот, вот -
стремнина синяя ревёт!
Когда же голову пучина подняла
и водопадом изогнула тело,
увидел Прометей: Агура то была,
и голубое платье - в пене белой!
Остыли в брызгах грудь и голова
её, и боль развеяла прохлада.
Как будто бы жива Агура. И мертва:
холодная стремнина водопада...
И проклял небо ясноглазый Прометей.
Верховный Бог смолчал.
А Прометей
воскликнул: - Слушай.
Я нынче вижу - Ты слабей
земли отчаянных детей.
О, на Олимпе бьющие баклуши!
Вас, всех бездельников, иссушит
страх перед волею людей.
Они уже восходят мимо вас.
Я рад за них - я им светил,
потом за труд их полюбил...
Моим Олимпом стал Кавказ!
Я не страшусь своих цепей
Я вижу всё, я знаю всё:
я - Прометей.
Да, Прометей!
Я тоже бог.
Но у моей судьбы такой клубок! -
Агуру я спасти не смог...
Конечно, ты - Верховный бог, немилосерден и жесток.
Тебе ль понять мои тревоги?
Как жизнь сложна...
Агуру пестует волна.
Но я - Провидец. Прометей!
И я уверен, что не зря дороги,
я людям жизнью высветил своей.
Я вижу ясно будущего бег,
приглядываясь зоркими глазами.
Пусть я умру совсем, как человек,
да, как Агура, сгину меж камнями,
но не покину я земли уже вовек!
Скрестились страсти над Кавказом.
Небесный гром хребты потряс.
И смерч, и тьма, и хаос -
сразу объяли солнечный Кавказ...
Заскрежетали зубья-горы,
и море к небу поднялось.
Лишённый тверди и опоры
качнулся в воздухе утёс.
И Прометей, сорвавшись с кручи,
гремя цепями по скале,
под вихрь и вой стихий могучих
исчез в распахнутой земле...
Сошлись края над бездной мрачной.
Распалась мгла. Летят века.
Агура мечется и плачет
меж белых скал, меж древних скал...
............................................................
Стою над шумным водопадом
и будто слышу чей-то стон.
Под звуков странные рулады,
сквозь скал дремучие громады
я ощущаю гул времен.
И то. как в вещий день весенний
мой мир родился из грозы,
из Прометеевых мучений, огня
и девичьей слезы.
Как буду я в кровинке внука
лететъ в галактиках иных,
к Земле протягивая руки
с обетованной вышины...
ИЗА КРЕСИКОВА
ГЕРМАН ЦВЕРИАНИШВИЛИ
О ТВОРЧЕСТВЕ СОЧИНСКОЙ ПИСАТЕЛЬНИЦЫ И.А. КРЕСИКОВОЙ
Иза Адамовна Кресикова покинула сей мир, но в среде интеллигенции нашего города сохранен, и более того – возрос интерес к ее богатому творческому наследию.
Все ее публикации - плод многолетних раздумий о смысле жизни, о Родине, о назначении писателя, роли женщины как продолжательницы рода, воспитательницы детей и хранительницы семейного очага.
Творчество Кресиковой многолико. Это и поэзия в малых и крупных её формах, и проза в различных её проявлениях, и драматургические произведения, и литературоведение, включая критические статьи и рецензии.
Она никого из поэтов и прозаиков никогда не копировала.
Достоевский в своей знаменитой речи о Пушкине сказал, что русскому человеку присуща всемирная отзывчивость. Она в полной мере присуща и Кресиковой.
Описывая пережитое за долгую свою жизнь, Кресикова не только не отделяла родину от себя, но всегда указывала на теснейшую связь всего, что выпало на ее долю, с судьбою своей великой отчизны.
Фото: Звезда Сочи